Прекрасное место для смерти - Страница 77

— Барни! — строго сказал Алан Маркби. — Если вы слышали что-то, имеющее отношение к делу, выкладывайте немедленно!

— Не знаю, имеет оно отношение к делу или не имеет! Скорее нет, чем да. В общем, одна приятельница Дорис, добрая самаритянка из ее кружка… Кстати, вы ее знаете, Маркби! Та самая Риссингтон, что нашла тело юной Линн. Так вот, в ранней молодости Риссингтон болела туберкулезом, и у нее всю жизнь слабая грудь… Кстати, по ней не скажешь! В общем, время от времени она проверяется в больнице. Ей делают рентген. Рентгенологическое отделение находится в одном крыле с отделением скорой помощи; там общий зал ожидания. Так вот, в очередной раз Риссингтон сидела и ждала, когда ее позовут на исследование. И вдруг дверь открылась, и в зал вошла не кто иная, как очаровательная секретарша Мэтью Конвея! Она идет пошатываясь, и два молодых врача поддерживают ее под ручки и рассыпаются в любезностях!

— Марла? — удивился Маркби. — Когда это было?

— Кажется, в понедельник. Лучше спросите у самой Риссингтон. Она говорит, что в тот день красотка Марла была совсем не такая ослепительная, как всегда. У нее на лбу красовался громадный синяк размером с теннисный мяч, переливался всеми цветами радуги. А выражалась она так, что Риссингтон прямо передернуло. Она уверяет: мол, ничего подобного не слышала с тех пор, как умер ее отец, адмирал! Марла охотно говорила всем, кто желал ее слушать, что она упала и ударилась головой о край шкафа. Ее повели на рентген вне очереди, потому что боялись, как бы у нее не оказалось вдавленного перелома черепа. Видимо, все обошлось, потому что вскоре ее вывели в зал ожидания и посадили в кресло. Только пластырь на лоб наклеили. Красотка продолжала ругаться, как заправский моряк! Как говорится, за что купил, за то и продаю, да и вспомнил о ней только потому, что Мередит собирается в «Парковое». Так что, если у Аделины Конвей выступит пена на губах, берегитесь!

— Меня пугает атмосфера самого дома, а не слова или поступки бедняжки Аделины, — призналась Мередит. — Обстановка в их семье и раньше не была безоблачной, а уж сейчас, когда им рассказали некоторые подробности про Кэти… По крайней мере, правду знают Мэтью и Пру. Аделину держат в неведении… Они не хотят ее добивать. Бедная малышка Кэти, как же она, должно быть, страдала! Ничего удивительного, что в прошлом году она, что называется, сошла с рельсов!

— Тернер пробовала осторожно расспросить Аделину, не забывая о том, что ты нам рассказала. — Маркби с несчастным видом оттолкнул от себя кружку с какао. — Безнадежно! Аделина накачана лекарствами и не знает, который сейчас час, не говоря уже о том, что происходит.

— Кстати, я тоже не знаю, что происходит! — жалобно воскликнул Барни. — Не молчите! Я ведь честно поделился с вами всем, что мне известно… Что натворила юная Кэти в прошлом году? Почему она отдала тем другим девочкам ключ от мавзолея? Разве она не спросила их, для чего он им понадобился?

Мередит покосилась на Маркби.

— В прошлом году, по выражению Джоша, Кэти «как подменили». Она отдалилась от Джоша, перестала ходить в молодежный клуб. Как оказалось, Кэти словно нарочно выбрала себе самых неподходящих подружек, каких только можно, а именно Линн Уиллс и Никки Арнольд. Они стали брать ее с собой в пабы, где Кэти прежде никогда не бывала. Вместе с новыми подружками она стала пить и принимать легкие наркотики… А потом они обучили ее азам древнейшей профессии!

— Кэти?! — воскликнул Барни. — Я ни разу не видел ее в «Колокольчиках»… — Он осекся. — Хотя погодите… В прошлом году я довольно долго не выходил из дому, проклятый артрит замучил. Пару месяцев не ходил ни в пабы, ни вообще никуда. А продукты мне привозила Дорис. Добрая она женщина! Правда, уговорить ее привезти пива оказалось невозможно. Должно быть, именно тогда Кэти и ходила по пабам с двумя другими девчонками.

— Если бы тогда вы выходили из дому и увидели ее в пабе, что бы вы сделали, Барни? — спросил Маркби.

Барни снова потупился.

— Не знаю… Вы имеете в виду, намекнул бы я о ее поведении родителям или, к примеру, вам? Честно говоря, наверное, нет… Конечно, я бы ужаснулся, но держал бы язык за зубами. Не люблю скандалов, а Конвей бы наверняка подняли большой шум. — Он вздохнул. — Но уж лучше громкий скандал, чем то, что есть сейчас… Никто не любит создавать другим неприятности… да и себе тоже.

— Терри Ривз и Дафна тоже не хотели неприятностей, — заметила Мередит. — В общем, Кэти провела с Никки и Линн несколько роковых недель. Она обманывала родителей. Говорила, что ночует у школьной подруги или идет в молодежный клуб. Она занималась проституцией не из-за денег — деньги ей были не нужны — и не ради забавы, а назло родителям. Она стремилась как можно больше запачкаться… Хотела проучить родителей, а проучила только себя!

Маркби отрывисто произнес:

— Больше всего меня поражает не ее наивность, а другое. Ни одна живая душа в «Парковом» не заподозрила неладное! Ну, с Аделиной все понятно, но Мэтью или Пру Уилкокс должны же были хоть что-то заметить!

— Пру целыми днями занята Аделиной, а Мэтью — своими проблемами! — твердо сказала Мередит. — Родители знали, что их дочь в клубе или у школьной подруги, и не волновались. Они ее не проверяли. Да и зачем? Как ни странно, они не представляли, что с Кэти может случиться что-то плохое, именно потому, что их дочь всегда была очень послушной и ответственной девочкой! Родителям и в голову не приходило, что Кэти способна их обмануть!

— Она всегда казалась такой неиспорченной и невинной, — с грустью произнес Барни.