Прекрасное место для смерти - Страница 22

Кто там? Вряд ли Алан, он сейчас расследует убийство. Мередит решила не открывать. Но в дверь позвонили снова. Она нехотя спустилась, бормоча себе под нос ругательства.

— Здравствуйте, Мередит! — неловко замявшись, произнесла незваная гостья. — Не хотела вам мешать, но если у вас найдется пять минут…

— Кэти? — Мередит очень удивилась, но ни на миг не забывала о том, что «Солнечный загар» ждет ее на кухне.

Кэти бросила на нее умоляющий и, как ей показалось, испуганный взгляд. В свободном свитере крупной вязки она казалась особенно хрупкой и беззащитной.

— Заходи! — Мередит посторонилась, пропуская ее в дом.

Кэти прошмыгнула в узкую прихожую.

— Вы, наверное, заняты?

Да уж, трудно не почувствовать запах краски и не заметить, как одета Мередит.

— Да вот, готовлюсь к покраске стен… Не волнуйся. Я еще не приступала к работе.

Кэти просияла и оживилась.

— Хотите, я вам помогу? Если честно, свитер у меня старый и его не жалко заляпать краской. Вы мне дайте какой-нибудь фартук, и все! — Она искренне хотела помочь.

Чуть позже Мередит стояла на верхней ступеньке стремянки и красила верхнюю часть стены, а Кэти, облаченная в старый розовый халат, пожертвованный миссис Прайд, обильно покрывала краской нижние уровни.

— Обожаю красить! — заявила девочка, щедро расплескивая на стену неровные ярко-желтые пятна.

— Как прошел рок-концерт? — спросила Мередит.

— Отлично. И Джошу понравилось. У него есть гитара; он мечтает выступать с какой-нибудь группой. Он вообще-то очень хороший. Но в наши дни гитаристов развелось…

Они поработали еще немного, а потом Мередит решила сделать перерыв.

— Шея затекла, — сказала она, спустившись со стремянки. — Хочешь кофе? Правда, у меня только растворимый.

Кэти разогнулась и вытерла лоб тыльной стороной ладони, отчего под волосами у нее появилась желтая полоса.

— Если хотите, я сделаю!

Мередит поставила кисти отмокать, а банку закрыла крышкой. Тем временем Кэти вскипятила воду.

— Спасибо большое, — сказала Мередит, принимая от своей помощницы чашку с горячей черной жидкостью.

Кэти тоскующе улыбнулась.

— Как, наверное, хорошо быть независимой! Жить в своем доме, самой выбирать вещи…

— Никак не могу найти настоящий валлийский буфет, — сказала Мередит. — Как оказалось, старинные буфеты сейчас большая редкость. И все же… да, мне нравится мой домик. Судя по тому, что я слышала, он поменьше твоего.

Личико Кэти затуманилось.

— «Парковое» — наше родовое гнездо… то есть моих предков со стороны мамы, Дево. Но я бы завтра же променяла его на такую жизнь, как у вас! Хочу уютный маленький домик, нормальную семью, обычных родителей…

«Ага! — подумала Мередит. — Ее, значит, отругали! Интересно, что не нравится ее родителям? Скорее всего, Джош. А может, то, что Кэти ходит по ночам на рок-концерты?»

— Мередит, вы хорошо ладили со своими родителями? — Кэти ухитрилась искусно ввернуть вопрос и не показаться назойливой.

Мередит не обиделась и даже улыбнулась: девочка ухитрилась испачкать желтой краской и кончик носа.

— Да, я ладила с ними достаточно хорошо, но у меня были пожилые родители. Хотя… во многом от этого было легче. Я не страдала от недостатка внимания. Но они умерли, когда мне было двадцать с небольшим, что, согласись, уже не так хорошо.

— Ваши родители были еще живы, когда вы начали работать за границей? Они были не против?

Мередит ответила не сразу.

— Возможно, они и были против, но самое главное, что я сама выбрала для себя род занятий и им пришлось со мной считаться.

— Вот именно! — выпалила Кэти. — Вы сами выбрали для себя род занятий! Ваши родители считались с вашим решением. А мои… Мне никогда не дают ничего решать самой!

Мередит встревожилась. Только подросткового бунта ей сейчас и не хватало! И уж совсем не улыбалось участвовать в конфликте отцов и детей.

— Кэти, дай им время привыкнуть к тому, что ты уже не маленькая. Им сейчас тоже трудно.

— Но они не такие, как другие родители! Да и как они могут быть другими, ведь они живут в «Парковом»… дом просто разваливается на глазах! Кроме того крыла, где папа устроил свою контору. Мама постоянно болеет, а папа… — Кэти замялась. — У папы есть другая.

Мередит еще больше насторожилась. Ее положение становилось опаснее с каждой минутой.

— Слушай, Кэти, твои семейные проблемы меня совершенно не касаются! — твердо заявила Мередит. — Я готова поговорить с тобой о каких-то общих, житейских делах, но не обсуждать личную жизнь твоих родителей!

— Если бы вы видели эту жуткую Марлу, вы бы меня поняли! Сейчас обстановка у нас в доме просто ужасная. Даже описать не могу. — Кэти поставила кружку на стол. — Мама пытается бороться, но по-своему. Она решила отправить меня на целый год в Париж, к своей подруге-француженке.

— Париж? Заманчиво!

— Только не с Мирей. Терпеть ее не могу! И потом, я ведь не посылка, которую можно послать в другую страну, сплавить! Пусть лучше убирается противная Марла! Из-за нее все и началось. Иногда мне хочется, чтобы она умерла!

— Да, охотно верю, что тебе и твоим родителям сейчас нелегко, — перебила ее Мередит. — Вот ты говоришь, что твоя мама пытается бороться по-своему. Так, может, ты ей поможешь? Езжай в Париж. Очень может быть, тебе там понравится.

— Никуда я не поеду! — упрямо возразила Кэти. — Конечно, я бы с удовольствием попутешествовала по свету, как вы. Но только если сама захочу!

Мередит поняла: за ангельской внешностью и сбивчивой подростковой речью кроется железная воля. Мэтью Конвей — успешный предприниматель. Видимо, упрямством и напористостью Кэти пошла в него. Судя по ее словам, семья Конвей сейчас переживает не лучшие времена. Но к ней Конвей никакого отношения не имеют, и ей сейчас меньше всего хочется выслушивать горькие и неприятные признания. Ей хочется одного: поскорее докрасить кухню. Мередит подняла голову и осмотрела сохнущую краску.